Дворянский род Рогге (Rogge)

ГЕОРГИЕВСКИЕ КАВАЛЕРЫ

Святой Георгий Крест свой чудный
Запечатлел у нас в сердцах,
Готовы мы на подвиг трудный
Во славу нам, врагам на страх.

А тем, кто смертью смелых пал,
Тем слава вечная и честь,
За них врагам в сверканьи стали
Мы отнесем святую месть.

И вновь пойдем мы в бой кровавый,
Горя традиции огнем,
Путем побед, дорогой славы
И победим или умрем.

Н. Михайлов [192]

100-ЛЕТНИЙ ЮБИЛЕЙ ЕЛИСАВЕТГРАДСКОГО КАВАЛЕРИЙСКОГО УЧИЛИЩА

Питомцы славной Школы Южной,
Мы, по традиции живой,
Собрались вновь семьею дружной
Семьей священной, войсковой.

В день юбилея Школы нашей
Мы все собралися сюда,
Чтоб вспомнить вновь за полной чашей
100 лет, протекших, как вода.

Мы день Георгия Святого
Считаем праздником своим,
Чтоб дух порыва боевого
Пылал в сердцах неугасим.

В нас те же доблести, заветы,
Как бились встарь у нас сердца,
Когда мы, юные корнеты
Клялись служить им до конца

И мы верны своей святыне,
В нас той же чести дух, что встарь,
Трепещут в нас сердца доныне,
При слове «полк», при слове «Царь».

А те, кто смертью смелых пали,
Тем память вечная и честь,
За них врагам в сверканьи стали
Мы отнесем святую месть.

И шли мы бодро в бои кровавый,
Огнем традиции горя,
Путем побед, дорогой славы
За честь России и Царя!

Шт.-Ротмистр Н.П. Михайлов [193]

РОДНОЙ ЮЖНОЙ ШКОЛЕ

Сто лет уж минуло
С тех пор, дорогие мои,
Когда над обрывом Ингула
На юге родной нам земли,

По слову и воле Державной
Под сенью могучей орла,
Гнездо нашей Конницы славной
Основана Школа была...
И вот с этих пор по равнинам
Год каждый несутся-летят
К горам и к лесам и к долинам
Все стаи Российских орлят...

Так было, я верю и будет,
Угаснет Отчизны пожар
И Школы родной не забудет
Драгун и Улан и Гусар...

Так грянем за Русь же святую,
Мы бывшие все юнкера,
И Южную Школу родную
Могучее наше «УРА»!!!

П. Проходовский [194]

КОРНЕТАМ ЮЖНОЙ ШКОЛЫ

Сегодня вновь, вдали от гула,
Житейской бури и невзгод,
Друзья на берег мы Ингула
Летим мечтой, как каждый год...

Пусть в дымке даль страны далекой,
Но верим мы — все ближе час,
Рукой могучей и широкой
Отчизна вновь обнимет нас.

Долой печаль, пусть здесь нас мало,
Умчится скоро наша грусть,
До дна же выпьем мы бокалы
За нашу Школу и за Русь.

П. Проходовский

ЕЛИСАВЕТГРАДСКИМ ЮНКЕРАМ

Питомцы славной Школы Южной
Мы по традиции живой
Собрались вновь семьею дружной
Семьей священной войсковой.

Пускай в руках не блещут сабли,
И путь наш труден и суров,
Но узы дружбы не ослабли,
Елисаветградских юнкеров.

И сдвинув чаши налитые,
Пусть каждый пьет за честь полка,
И за традиции святые —
Чем наша конница крепка.

Сегодня праздник Школы нашей
И мы собрались, как всегда,
Чтоб вспомнить вновь за полной чашей
Минувшей юности года...

Михайлов. [195]

ПРОИЗВОДСТВО
(Посвящается родной Южной Школе)

День производства, день счастливый,
Какое счастье! Я — корнет!
В мундир желанный и красивый
В мундир драгунский — я одет.

Я офицер — какая радость!
Кавалерийский офицер...
Теперь познаю жизни сладость,
Всем людям мира не в пример.

Прощайте стены Южной Школы,
Ея традиции и быт.
Прощай «зверей» народ веселый,
Пред нами новый путь открыт.

И командиры эскадронов,
И сменных офицеров круг,
И тех, которых для поклонов,
Припоминать мне недосуг.

Прощайте все! Я благодарен
Вам всем, но мне идти пора,
День производства лучезарен,
Я офицер! УРА, УРА!

Афины, Греция 1960 г.
Н.П. Михайлов
Шт.-Ротмистр Новороссийского полка [196]

ЖИЗНЬ КАВАЛЕРИЙСКОГО ОФИЦЕРА

Елисаветградской Школы цук,
День производства долгожданный,
Ножен тяжелой сабли стук,
Полк, славой дедов осиянный.

Веселый праздник полковой,
Звенят савельевские шпоры,
На скачках конь, любимый мой,
И женщин ласковые взоры.

Маневры, смотр, хор трубачей
И эскадронное ученье,
Дуэль за честь «Ея» очей
И конным делом увлеченье.

Пиры, вино, любовь, цветы!
Вся жизнь моя одно мгновенье.
Война... О подвигах мечты,
Победоносное сраженье.

А дальше... Замолчи мой стих...
Я не хочу и помнить дале!
Я инвалид! Мой голос тих
И изнываю я в печали.

Афины, Греция, декабрь 1957 г.
Шт.-Ротмистр Н. Михайлов [197]

ЗВЕРИАДА ЮЖНОЙ ШКОЛЫ

В день основания «Школы Южной»
Все молодые юнкера
Справляли праздник пачкой дружной
Кричали громкое «УРА».

Вино рекой широкой лилось —
Семья улан, драгун, гусар
Гремела, пила, веселилась,
Мешая с дымом винный пар.

Виднелись чакчиры, колеты,
Гусар затейливый наряд,
Мундиры, сабли, этишкеты,
Бутылок, рюмок, целый ряд.

И вылетали пробки с треском,
Струя пенистая лилась,
И все сверкало чудным блеском
И песня звонкая неслась.

В разгар попойки и веселья
Вдруг загремело в небесах
И смолкли все от удивленья —
Весь свод небесный был в огнях.

И в колеснице, запряженной
Шестеркой огненных коней,
Бог Вакх прибыл с Венерой томной
При свете радужных огней.

Вокруг амуры с факелами,
И муз и нимф крылатый рой,
Сатиры с козьими ногами
Неслися пестрою толпой.

Ватага в Школу вся влетела;
Семья улан, драгун, гусар
На пир с веселием глядела
И муз и нимф, бросая в жар. [198]

«Ура» — приветственно раздалось,
Струя златая полилась...
Веселье дальше продолжалось
И кровь у конников зажглась.

Гостей тотчас же разобрали,
Бог Вакх с Венерой рядом сел,
Амуры весело летали
Сердца пронзая тучей стрел,

Бог Вакх поднял бокал огромный
С струей пенистого вина...
И смолк в миг говор оживленный
И водворилась тишина...

Вот каково было вступление:
«Друзья мои», сказал им бог —
Чтобы сдержать средь вас веселье,
Всегда я делал все, что мог.

В день Школы Южной основанья
Я передать хочу друзья
Мои заветы и желанья,
Прошу вас выслушать меня.

Пусть будут вечно, без утраты,
Средь вас мои заветы жить,
Тогда, они коль будут святы,
Вы лихо будете служить.

Коня любите и лелейте,
Конь, сабля, женщина, вино —
Вот чем умело вы владейте —
То для корнета создано.

Традиции конные храните,
В них благородство, храбрость, честь;
Их высоко всегда цените
И наслаждайтесь всем, что есть.

Но впредь, друзья, не забывайте —
Из-за карьеры и чинов
Себя не мыльте, не виляйте —
Девиз ваш вовсе не таков. [199]

Другим вы это предоставьте
И, как гусары прежних лет
Служите честно, не являйте
Того, что в вашей крови нет

Так наливайте ж, наливайте
Своя бокалы вы полней,
Завет вы мой не забывайте,
Гордитесь конницей своей.

Кавалериста отличают
Черты все эти, господа;
Пусть в вас они не умирают,
О пир!... Вы помните всегда.

«Ура!» — Да здравствует веселье!
Мы пьем за конницу, друзья,
Из поколенья в поколенье
Пусть перейдет та песнь моя.

Но чтобы вид принять корнета
И блага эти заслужить
Должны еще вы многи лета
В звериной шкуре походить.

Должны корнетам подчиняться
И, приседая целый год,
На триста шестьдесят вращаться —
То будет Школы поворот.

Но год не скоро пронесется,
Пройдет, как двадцать восемь лет
И вам он солоно придется,
Но так решил наш комитет.

Но чин тот прежде заслужите —
Корнет сей Школы — чин большой
И вид отчетливый примите
И образ зверский сбросьте свой.

Работать вам придется много,
Чтоб быть достойными того;
Держать вас будут адски строго,
Не позволяя ничего.

Работа ваша — приседанье
И Южной Школы поворот, [200]
Прыжки, «по-Лубенски» стоянье —
Вот то, что каждый зверь пройдет.

Должны вы знать полки и формы
Всей вашей конницы лихой,
Пройдя училищные нормы,
Имейте вид бодрый и живой.

Ни в чем должны вы не теряться,
На все всегда иметь ответ,
Вид без улыбки, не Смеяться
Чтобы доволен был корнет.

С теченьем лет тот образ зверский
Начнет заметно исчезать,
И вид похожий на корнетский
Начнете все вы принимать.

По позвонкам хвосты валиться
Начнут сугубые у вас...
В корнета каждый превратится,
Исчезнет все, как дым в тот час.

Но кто не хочет подчиняться,
Во всем проявит «красноту»
Прошу покорно убираться
Из Школы в штрюцкую* среду

Корнетский образ принимая,
Вы веселитеся, друзья,
Пенясь и весело играя,
Златая льется пусть струя...

И тут свершилось превращенье
В зверей младых всех юнкеров...
Но вдруг послышалось храпенье
И лай, и вой, и визг, и рев.

В копыта руки превратились
И дикий вид был у зверей,
Они хвостами распушились,
Чтоб стать распущенной, смелей.

Но Вакх дал знак и стало тихо...
Бог щелкнул пальцами... и вот
В миг каждый зверь исполнил лихо
Наш — «Южной Школы» поворот. [201]

До, опупенья навращавшись,
Прыжочки начали считать,
Потом под шашкой настоявшись,
Все продолжали приседать...

Зверье мохнатое пыхтите,
Для красных места в Школе нет,
Перед корнетом трепещите,
Чтоб каждый стал потом корнет!

И вновь раскаты громовые
Вдруг в поднебесьи раздались
И с свистом силы неземные
Из Школы к небу понеслись...

С тех пор традиции Школы Южной
Всегда хранил лихой корнет
И потому все были дружны,
Что сам бог Вакх нам дал завет...

Прощай же Школа дорогая,
В полках мы сбережем дух твои
И будет конница родная
Бессмертною, гордясь тобой.

Сообщил Приморского драгунского полка Ротмистр А.Н. Коваленко выпуска 1 октября 1914 года.

*) штрюцкая — гражданская среда. —
прим. В.Р.

ПРИВАЛ

Посвящается
«Душе привалов в Париже»
Ротмистру М.А. Колосовскому
(скончался в 1964 году).

Помнишь, как звучал порою
Вдалеке сигнал,
Как бежала весть по строю:
«Всем войскам привал!»

Сразу поле оживится,
Пыль со всех сторон, [202]
Дорогие всюду лица
И цвета погон...

На привале полны чарки
Бодрость, радость вновь,
Молодые чувства жарки
А к друзьям — любовь!

Позже, в дни походов, тоже
Много было встреч,
Но на них звучала строже
И спокойней речь.

А потом пришлось скитаться,
Но Господь нам дал
После многих лет собраться
На большой привал.

Распрощавшись с службой Царской
Есть о чем тужить,
Но с улыбкою гусарской
Надо век дожить.

Ну и что же? Грусть заглянет
В тесный круг друзей,
Песню прежнюю он грянет,
Мыслью слившись с ней

Подойдет воспоминание
Станет жизнь мила
И приветливей сияние
Каждого чела.

А глаза закроешь — мнится
Все один лишь сон:
Дорогие сердцу лица
И цвета погон...

И душе не надо больше
Никаких начал —
Лишь тянулся бы подольше
Наш большой привал.

Иван Сагацкий. [203]

Южной Школы больше нет!
Мы последние «корнеты»...
Где друзья минувших лет?
Гибнут старые заветы.

* * *

Агентура разрослась:
Анонимных писем ворох.
Шайка сволочи нашлась
И известен каждый шорох.

* * *

Нас никто не оскорблял,
Дисциплина меру знала:
Каждый долг свой исполнял —
Наша Школа процветала.

«Майор» Школы Андерсон —
последнего корнетского выпуска 1914 года. [204]

——— • ———

Это было где-то
Далеко от Сены:
Солнце пахло летом,
Ветерок — сиренью.
Было на параде
Под апрельским небом,
В Елизаветграде,
На плацу учебном:
Светлых шашек гребень,
Лошади, знамена.
Слушали молебен
Оба эскадрона —
О христолюбивом
Воинстве имперском,
И святым порывом
Отзывалось сердце.
Грянула музыка.
С нею юнкера
Во имя — Великой —
Грянули — ура!

Отзвучали гимны,
Отзвенел парад —
И не стало имени:
Елизаветград.*
На песке — сердечки —
Конские следы...
И уходят в вечность
Конские ряды.
Ясно и дождливо
Будет — как всегда,
А христолюбивых
Воинств — никогда!

*) Елисаветград (1754–1924),
Зиновьевск (1924–1934),
Кирово (1934–1939),
Кировоград (c 1939 по наст. время).

Моей России больше нет.
Россия может только сниться,
Как благотворный, тихий свет,
Который перестал струиться.
Советским людям будет жаль
Навек исчезнувшего света.
Россия станет, как Грааль
Иль Атлантида для поэта...
Мы проиграли не войну,
Мы не сраженье проиграли,
А ту чудесную страну,
Что мы Россией называли.