29 сентября около 7 часов 45 минут была получена радиограмма от начальника службы связи, что у Соэлозунда держатся 15 миноносцев, и вскоре его же радио и почти одновременно телефонное извещение, что 4 неприятельских линейных корабля с 4 транспортами, 20 тральщиками и 6 миноносцами показались у залива Тагалахт и открыли огонь по нашим батареям, защищающим вход. В 10-м часу я был извещен об обстреле тремя миноносцами авиационной станции Папенгольм. После этого служба связи и штаб позиции, насколько было возможно держали меня в курсе событий, происходивших по балтийскому побережью островов Эзель и Даго и на самих островах. Из телефонограмм службы связи и штаба позиции, сообщений летчиков и потом устных передач приехавших с островов, иной раз противоречивых друг другу, события рисуются в следующем виде. Заставив замолчать наши батареи Ундву и Винас, неприятель под защитой миноносцев с мелких судов и шлюпок повёл энергичную высадку десанта в самом заливе, против деревни Абуль. Высадке никто не препятствовал, и наши части отошли на линию Вехма–Паац–Киддемец–Мустель–Сельгас–Пидуль–Оддалац–Кильконд. Высадившийся десант к полудню потеснил нашу линию у Пидуля. У Абуля противником взята стоявшая здесь 3-я батарея 107-го дивизиона. Другая часть десанта (мотоциклисты), чтобы зайти в тыл нашим войскам, расположенным вдоль западного побережья Эзеля и не дать нам опомниться, высадилась у Лика и пошла по Соэло-Аренсбургской дороге. У Лайсберга (или между Лайсбергом и Каррисгофом) неприятель имел столкновение со взводом пограничников и принужден был отступить к берегу. Наши отошли на Хазик. В то же время неприятельские корабли обстреливали батарею Серро, которая энергично им отвечала, и предприняли высадку у кордона Серро. Здесь попытка неприятеля с десантом была отбита. По телефонограмме полковника Веселаго были потоплены 4 неприятельских миноносца и трёхтрубный крейсер сел на мель. В то же время неприятельские суда расположились по всему горизонту, обстреляли Аттель и Карраль. У Папенгольма наша аэробатарея энергично отвечала на огонь неприятеля и повредила один миноносец. В 13 часов лейтенант Сафонов донес мне, что Папенгольм все время находится под огнем неприятельских миноносцев и что все исправные самолеты (13) переведены им в Аренсбург, откуда и будут производить разведку. В 17 часов получено известие, что Папенгольм и Кильконд в огне.
В 12 часов 25 минут получена юзограмма командующего флотом: «Намонзиция, копия намобор для сведения. Подтверждаю обязательному исполнению во что бы то ни стало держать Сворбе с Церелем, так как считаю совершенно необходимым перейти к решительным, активным операциям против высадившихся на Эзеле войск противника. Для этой цели прошу главкосева об усилении Эзельской группы войск. Сам высылаю батальон смерти и в дальнейшем 173-й пехотный полк. Развозов.» Я дал распоряжение капитану 1-го ранга Афонасьеву о срочной заготовке транспорта для 800 человек. С просьбою о содействии в отправлении батальона смерти обратился к коменданту крепости И.П.В. Главнокомандующий северным фронтом обещался на усиление моонзундского гарнизона выслать кроме батальона смерти бригаду пехоты и дивизион артиллерии. Об этом также сообщил капитану 1-го ранга Афонасьеву для принятия мер по перевозке.
По полученной ночью обстановке, неприятель за день до 29 сентября занял линию Мустель–Кильконд, штабы полков в Сауфер и Падель. На среднем участке наши части отошли к Аренсбургу, на Сворбе — без перемен. Некоторые части получили приказание занять Орисарские позиции. По-видимому, войска легко уступали немцам.
Получив известие, что контр-адмирал Свешников уезжает из Аренсбурга в Гапсаль. не соглашаясь с этим его решением и опасаясь, что произошло какое-то недоразумение при его переговорах со штабом командующего флотом, донес последнему юзограммой: «Намонзиция перебирается Гапсаль, прошу указаний. Бахирев». Ночью получил приказание передать контр-адмиралу Свешникову, что ему со штабом надлежит оставаться на острове Моон и поддерживать прочную связь с войсками. Это было самое лучшее решение вопроса, так как я все время имел бы непосредственное общение с ним. Эта юзограмма передана также по радио, причем адресована начальнику Моонзундской укрепленной позиции, так что командующему флотом, очевидно, было известно об уходе контр-адмирала Свешникова на «Храбром».
Командир «Гавриила» капитан 2-го ранга Шишко юзограммой донес, что он назначен командиром батальона смерти и сдал командование миноносцем старшему офицеру старшему лейтенанту Гусаковскому.
По получении первых известий о появлении неприятеля я приказал морским силам Рижского залива перейти на получасовую готовность и срочно пополнить запасы угля и нефти. «Новик» только что пришел из Гельсингфорса с начальником минной дивизии, куда его вызывал командующий флотом, а большая часть миноносцев накануне участвовала в постановке заграждений в Перновском заливе и против Гайнаша. Просил начальника минной дивизии отправить на Кассарский плес для наблюдения за неприятелем и поддержки батареи у Соэлозунда, стоявшую в готовности дежурную часть — миноносцы «Генерал Кондратенко» и «Пограничник» с начальником 4-го дивизиона. Канонерской лодке «Грозящий», стоявшей в Рогекюле для мелкого ремонта, мной было отдано приказание идти на Кассарский плес и вступить в распоряжение начальника 4-го дивизиона.
Начальник минной дивизии просил моего разрешения на «Десне» пройти в Рогекюль для выяснения и ускорения ремонта стоявших там миноносцев, на что получил мое согласие с просьбой передать некоторые приказания начальникам базы и охраны водного района.
В 11 часов 30 минут, получив в пути радио начальника 4-го дивизиона, что неприятельские миноносцы и тральщики в Соэлозунде и несколько неприятельских судов держаться у Серро, а затем, что неприятельский миноносец прорвался на Кассарский плес, начальник дивизии пошел к дивизиону на поддержку. При подходе «Десны» 4-й дивизион находился у восточного входа в Соэлозунд. Капитан 1-го ранга Постельников доложил, что неприятельский крейсер. державшийся у Соэлозунда, обстрелял его миноносцы и батарею на Серро. Начальник дивизиона передал контр-адмиралу Старку сброшенное в 13 часов 30 минут немецким летчиком по ошибке донесение о своей разведке над Эзелем.
Не видя ничего угрожающего и зная о приближении «Грозящего», начальник дивизии оставил дивизион у Соэлозунда, а сам пошел на О. В 15 часов 45 минут (ошибочно зашифрованная) его радиограмма, что из Соэлозунда дымы медленно двигаются на Рогекюль, произвела большое смущение среди мастеровых и команды в базе.
В 15 часов 30 минут я получил известие, что неприятель высаживает десант у мыса Серро, поэтому радиограммой приказал начальнику 4-го дивизиона поддержать батарею своим огнем.
В 15 часов 50 минут к 4-му дивизиону миноносцев, державшемуся вне досягаемости выстрелов неприятельского крейсера в 4 милях к O [Ost–востоку] от входа в Соэлозунд, подошла канонерская лодка «Грозящий» для получения обстановки и инструкций. Получив приказание обстрелять тральщики у Серро, «Грозящий» направился к проливу. При его подходе по световому сигналу с большого корабля семь миноносцев направились к Соэлозунду.
Командир «Грозящего» капитан 2-го ранга Ордовский-Танаевский решил использовать невыгоду неприятельского маневрирования на узком и извилистом фарватере и в 16 часов 26 минут на курсовом угле 270° открыл огонь. При входе в Соэлозунд после 4–5 залпов «Грозящего», по-видимому, давших накрытие, неприятель выпустил дымовую завесу. По выходе из-за завесы пять миноносцев оказались впереди, а два настолько отстали, что скрылись во мгле и в бою больше не участвовали, очевидно, были повреждены или приткнулись к мели.
К сожалению, «Грозящий» не был своевременно поддержан миноносцами; наоборот в 16 часов 40 минут ему было приказано сигналом начальника дивизиона возвратиться, а через 2 минуты, когда он развернулся, получил приказ: «Больше ход».
При отступлении нашего отряда на O [Ost–восток] и по проходе неприятелем Соэлозунда выгоды оказались уже на стороне противника: наша стрельба велась только из кормовых орудий, так как остальные были вне обстрела. Неприятель, построившись в строй неправильного пеленга, шел большим ходом, производя пристрелку; подойдя на дистанцию своего действительного огня, все миноносцы разворачивались вдруг лагом к нашим кораблям и открывали частый огонь. Этот маневр был ими проделан четыре раза. Чтобы сбить пристрелку, «Грозящий» шел переменными курсами, 4-й дивизион и присоединившийся к нему в конце боя «Разящий», которого я послал за сброшенным немецким летчиком пакетом, шли немного впереди и левее «Грозящего», равняя по нему ход. Сначала неприятель стрелял по всем нашим кораблям, но так как по миноносцам стрельба велась на недолетах, то он весь огонь сосредоточил по «Грозящему».
Первое попадание неприятельского снаряда было в корму «Грозящего» немного ниже верхней палубы; больших повреждений не было, начавшийся пожар без труда был потушен палубным дивизионом. Сейчас же после первого попадания был разрыв ударившегося, по-видимому, в броню под водой неприятельского снаряда, так как впоследствии была обнаружена незначительная течь в малярной. Третий снаряд, пройдя через ростры, разорвался на правом шкафуте, осколками разбиты часть дымового кожуха и вентилятор, сбиты телеграфная сеть и гафель. Несмотря на то, что прицелы у орудий были разбиты и бездействовали, а дальномер назад не брал, «Грозящий» заметил свое попадание в один из миноносцев. Убито из команды 2 человека, ранено 5, контужено 2.
В 17 часов 20 минут к концу боя на «Грозящем» лопнул штуртрос в румпельном отделении и пришлось перейти на управление машинами. Повреждение было быстро исправлено. Бой «Грозящего» велся на расстоянии 40–65 кабельтовых. В миноносцы попаданий не было.
В донесении капитан 2-го ранга Ордовский-Танаевский отмечает в высшей степени похвальное поведение офицеров и команды и отличное исполнение, за единичными исключениями, своих обязанностей.
Услышав стрельбу на Кассарском плесе и получив в 16 часов 25 минут радио начальника 4-го дивизиона о прорыве на плес неприятельских миноносцев и преследовании ими нашего отряда, начальник минной дивизии, находившийся в это время у Шильдауского буя, повернул обратно и в 17 часов дал радио начальнику 4-го дивизиона: «Иду к вам».
По получении той же телеграммы я приказал начальнику 13-го дивизиона эскадренных миноносцев со всеми стоявшими на рейде Куйваст исправными «новиками»: «Изяславом» (его брейд-вымпел), «Новиком», «Забиякой» и «Громом» идти к 4-му дивизиону. Предполагая, что начальник дивизии находится в Рогекюле. я отправил ему и капитану 2-го ранга Лосеву телефонограммы с приказанием приготовить к затоплению пароход «Латвия» (для Соэлозунда).
При подходе к Сеанинскому бую начальник дивизии встретил наш отступающий отряд и приказал командиру «Десны» развернуться бортом к неприятельским миноносцам и открыть огонь. После третьего или четвертого залпа «Десны», неприятель выпустил дымовую завесу и повернул на W, причем некоторое время держался в строе фронта, а затем все миноносцы сосредоточились к левому миноносцу, что дало мысль контр-адмиралу Старку, что они ставили мины. В это время к Сеанинскому бую подошел посланный мной из Куйваста отряд «новиков» и несколько позже шедший из Рогекюля «Константин». Тем не менее начальник дивизии из-за темноты не преследовал скрывавшегося неприятеля, а со всеми судами направился в Куйваст, оставив в дозоре на меридиане Раугенского буя эскадренные миноносцы «Забияка» и «Гром». Из Рогекюля в Куйваст вечером пришел начальник 11-го дивизиона эскадренных миноносцев.
Для подробного выяснения состояния миноносцев, для сообщения о существовавшей обстановки и разработки плана вытеснения неприятеля с Кассарского плеса, что имело громадное значение для безопасного сообщения с Моонзундом, вечером просил начальника минной дивизии собрать начальников дивизионов. Состояние бывших в Моонзунде миноносцев было в общем удовлетворительное, относительно неприятельских миноносцев решено было на следующий день действовать «новиками», в Соэлозунде в начале углубленного канала затопить «Латвию» и поставить минное заграждение с «Припяти».
Вечером приказал стоявшему в Аренсбурге начальнику 5-го дивизиона миноносцев отправить «Храброго» и «Хивинца» в Куйваст, так как канонерские лодки с большой пользой могли быть использованы на мелководном Кассарском плесе.
С наступлением темноты приказал потушить створные огни, маяк Паппилайд и некоторые буи.
Днем 29 сентября наблюдались массовые налеты немецких аэропланов, произошло несколько столкновений с нашими летчиками. В Ирбене — обычное траление неприятеля.
Получено было извещение о поставленном противником минном заграждении у Штапельботенского буя. Мной отдано приказание на случай выхода наших судов в Рижский залив ежедневно, если есть хоть малейшая возможность. обследовать тралами южный выход из Моонзунда.
По радио известил меня о выходе в Моонзунд давно жданный (приказание отдано было мной 17 сентября) начальник 2-го дивизиона сторожевых судов старший лейтенант Беклемишев.
В Рогекюле вследствие крушения поезда с минами произошел пожар на стенке. В одном вагоне мины заграждения накалились до красна. Среди общей паники лейтенанту Штернбергу с несколькими мастеровыми и матросами, фамилии которых, к сожалению, остались неизвестны, удалось прекратить пожар, который иначе произвел бы большие разрушения в базе. Полагаю, крушение произошло не без помощи немецких агентов.
В телеграфном донесении командующему флотом о событиях дня мной было неправильно указано о прорыве Соэлозундом вместе с 5 миноносцами значительного числа мелких судов: последних, как выяснилось потом, на Кассарском плесе не было и все дымы, о которых мне докладывали, были к W от Соэлозунда. О занятии немцами батареи № 34 мне ошибочно было сообщено телефонограммой наштамонзиции. Телеграмма полковника Веселаго от 30 сентября опровергает это сообщение. За 29 сентября он доносит: в районе Серро у противника выбыл 1 трёхтрубный крейсер, посаженный на мель, и погибло 4 миноносца, у нас разрушена батарея приморского фронта № 34; у Серро попытка высадки десанта не удалась. В настоящее время противника на острове нет.
За неимением мелкосидящих судов (теплоходы находились у Цереля, а дозорные катера почти все неисправны) поставить минное заграждение в районе высадки неприятеля было нельзя. К тому же мешала весьма бдительная охрана неприятелем Соэлозунда.
Ночью я получил приказание командующего флотом из охотников команд больших кораблей организовать партию для охраны телефонных линий Орисар-Моон. С этой целью был назначен десант из охотников (86 человек) под общим начальством мичмана Клести. В 5 часов 30 сентября партия в 5 человек с поста Куйваст была отправлена на лошадях на разведку к Орисару. Ввиду того что на Мооне войск не было и неприятельские отдельные отряды уже подходили к дамбе, соединяющей Эзель с Мооном, десантному отряду начальником гарнизона была также поручена охрана дамбы и воспрепятствование неприятелю проникнуть на Моон. Мичман Клести с отрядом оставался у дамбы до 2 октября, когда защиту боевого участка передал прибывшему на Моон капитану 2-го ранга Шишко. По его донесению, оборона дамбы легла исключительно на десант, так как приходившие роты Данковского полка при первых выстрелах со стороны противника уходили обратно, оставляя все (рапорт мичмана Клести командиру «Гражданина»).
Примечание: O [Ost — восток], W [West — запад], S [Sud — юг], N [Nord — север].
——— • ———
назад вверх дальше
Книги, документы и статьи
Оглавление
